Сердце обрывалось от страха, что Велеб может вовсе не выйти из этого леса живым. Не вздумают ли хотимиричи отомстить через него за смерть Будимира Благожитовича? А потом скажут, дескать, так боги повелели, чуры пожелали. И Велеб заранее об этом знал. Но все же решился. Стиснув руки под столом, Эльга молила богов сохранить этого немногословного, но приветливого парня, наследника люботешского князя. Обещала отпустить его домой, если он только воротится живым – пусть и без невесты. Не нужно никаких залогов от того, кто готов был заплатить жизнью только за попытку достать знатную невесту для Святослава.

Но чего стоит ее надежда? Хозяева Невидья, кто бы они ни были, одолели и перемудрили даже местных парней – свою родню. Чего ждать от них милости чужаку, из дружины кровного врага?

У двери мелькнуло движение; Эльга вскинула глаза и увидела Размая. Отрок кивнул ей, и она поднялась. Не нужно было слов – по лицу видно. Он идет!

Эльга вышла из-за стола и устремилась наружу. За ней пошли кияне, а за ними и хотимиричи. «Идет, идет!» – зазвучало во дворе.

Гудьба смолкла, пляска прекратилась. Народ теснился в воротах, так что телохранителям пришлось окружить Эльгу, чтобы не затолкали. Рядом с ней встал Святослав. С холодом в груди она смотрела, как через луг бредут две фигуры: рослый парень и с ним девка.

Но хотя бы Велеб жив! От сердца отчасти отлегло, и Эльга стала ждать. Принес ли этот парень Киеву хоть какой-то успех? Или полный позор?

Чем ближе они подходили, тем яснее делалась причина задержки. Кто-то охнул. Вокруг звучали изумленные, насмешливые возгласы.

Вот они уже поднимаются по склону. Эльга сделала пару шагов вперед. Прижала руку к губам, не решаясь идти дальше.

– Йо-отуна мать! – шепнул у нее за спиной Мистина. – Досталось парню…

Изумленные выкрики все множились. Люди не знали, на кого смотреть: на парня или на девку. Велеб шел медленно, и по движениям его мужчинам было ясно, что у него все болит. Одежда в засохшей грязи. Правая бровь рассечена, под глазом сине-багровый желвак. Губа разбита. На груди кровь – видать, из носа. Однако шапка была у него на голове, а значит, он возвращался непобежденным.

А за собой он вел… Эльга сглотнула, лихорадочно пытаясь понять, что означает это видение. Спутница Велеба выглядела будто кикимора, которую с трудом вытащили из печной золы и лишь слегка отряхнули веником.

В двух шагах перед воротами Велеб остановился, медленно поклонился своим князьям и застывшей в молчании толпе вокруг них.

– Вот, княгиня, – странным сиплым голосом произнес он. – Исполнил я наказ твой. Привел невесту для тебя, княже.

– Ты что это мне привел? – отозвался потрясенный Святослав.

Вытаращенными глазами он осматривал чучело в серой рубахе.

– Ты что… сказился? Смеяться надо мной… Что за навку приволок? Из какой щели это выползло?

– Это невеста, – спокойно ответил Велеб.

– Волки тебя драли, что ли? – весело крикнул ему Горун. – А, старинушка? Мы тебе говорили: сиди у камушка, целее будешь!

И впрямь, после прежних женихов, особенно тех, что пришли с девушками, избитый и грязный Велеб выглядел уж больно незадачливым. И та, которую он привел, была чумаза и жалка по сравнению с девами в белых одеждах, отпущенными Невидьем раньше ее.

– Эту мне для тебя в Невидье дали, – добавил Велеб, без смущения глядя на Святослава. – Это жена твоя. Прими ее и полюби.

– Да ты… – Святослав не находил слов от возмущения. – Обманули тебя, дурака! Холопку немытую подсунули! Посмеяться надо мной хотело ваше Невидье, а ты и поддался! А еще ученый! В Перыни, баяли, семь лет обучался! Они тоже небось мнят, что коли князь киевский годами юн, так над ним насмешки можно делать! Что я им дите малое, на кривой палке вместо коня скачу!

– Нет никакой насмешки, – размеренно заверил Велеб, не выпуская грязной руки замарашки. – Это невеста.

– Так бери ее сам, раз невеста! Мне такой дряни не надобно! Тебе как раз под стать!

Эльга подалась было вперед, желая что-то сказать, но Мистина незаметно придержал ее, положив руку сзади на пояс.

– Ты это диво из леса приволок, так и бери себе! – в гневе продолжал Святослав. – Опозорить меня хотите, да не на такого напали! Другим хоть не тех девок подсунули, да все же собой попригляднее, не стыдно людям показать! А для меня… вот какова дружба ваша!

Он сердито оглянулся на Благожита и Кариславу. Они стояли чуть позади Эльги; у Благожита вид был растерянный, а у Кариславы такое лицо, будто она сейчас заплачет.

Карислава не верила своим глазам. Приведи кто-нибудь саму Зарю-Зареницу – она удивилась бы не более. Ведь она-то заранее знала, через что предстоит пройти женихам! Этот русин догадался поискать настоящую Яру не среди посаженных перед ним девяти дев. И нашел ее. И как-то сумел убедить Толкун-Бабу ее отпустить. И нет, он не проскользнул мимо Суровея Суровеича – последнего «довода» Толкун-Бабы. Его разбитое лицо ясно говорило: схватка состоялась. И кончилась не так, как ждала владычица Невидья.

Объяснение всему этому находилось лишь одно. У молодого руса имелся сильный покровитель на том свете. Кто-то из могучих предков, способный в облике серого волка пронести через любые преграды. Или из богов.

– А ты что скажешь, княгиня? – Велеб перевел взгляд на Эльгу. – Отрекается князь от моей добычи. Не по мысли пришлась.

– А тебе-то… по мысли? – осипшим голосом спросила Эльга.

– Мне бы в самый раз.

– Ты возьмешь ее?

– Я возьму. Если ты мне благословение твое дашь.

– Я даю, – Эльга торопливо прошла вперед, будто боялась, что ее остановят, осторожно взяла в ладони избитое лицо Велеба и нежно поцеловала в лоб. – Бери. Будь счастлив.

Потом наклонилась и поцеловала замарашку, с трудом найдя щель в вонючей ветошке.

– А что она такая страшная – не беда, – Эльга улыбнулась, хотя лицо ее исказилось, а в глазах блестели слезы. – Мы ее в бане вымоем, она похорошеет. Ты молодец… А сын мой, видать, не дорос до женитьбы еще. Слишком юн…

Слезы потекли по ее щекам, она прикусила губу, понимая: Святослав опозорил себя сам. И ее, мать, не сумевшую наставить его на ум. Да, она виновата. Послушалась мужа, считавшего, что князю хватит умения драться, судить и приносить жертвы.

К молодой паре подошла Карислава и обняла замарашку. Народ гудел, никто больше не смеялся. Ни одну из первых невест княгиня так не встречала.

Народ вокруг ожил, заговорил. Благожит, помедлив, тоже обнял дочь. Эльга улыбалась, глядя на них. Она сама сейчас не знала, почему поступила так. Могла ведь вмешаться вовремя, одернуть сына, помешать ему отречься от той, что была добыта для него. Но не сделала этого, хотя ее-то не удивил ужасный вид девушки: вся эта грязь и рванина обозначали пребывание невесты на том свете, и настоящая Благожитова дочь очень даже могла выглядеть так. Велеб узнал ее и сумел доставить к людям – ему эта удача явно не даром досталась. А Святослав ничего не понял. Его никто не учил этим вещам. Слишком несправедливо было бы отнять добычу у того, кто заслужил ее не только телесной силой, но и зрелостью ума, и отдать тому, кто не признал своего счастья.